Новый персонаж в семье аксессуаров Maria Stalina ® — темлячная бусина Киба Иру Кен.
На окраине туманного леса, в долине, где реки текли вспять, жил Кролик. Кролик был самураем, его имя Хару но Му — Весна Без Времени, звенело, как кованый гонг на рассвете. Он был добродетелен, мягок в суждении, но сокрушителен в бою, как лепесток лотоса, разрезающий отражение в зеркале. Его сёгун не имел ни имени, ни тела. Им был Путь. Дао. Само Ничто.
Когда Хару медитировал, сидя на острие бамбуковой иглы, он спрашивал у Дао:
— Что есть Добро?
И Дао молчало.
Тогда он спрашивал:
— Что есть Я?
Дао вновь молчало, но теперь громче и выразительнее.
И вот однажды, когда багровое солнце катилось в чащу, подобно капле крови с небесного меча, явился он — Ронин-Тигр. Без хозяина, без чести, без прошлых и будущих жизней. Его клыки были кованым отрицанием всего сущего. Он был шумом в пустоте, эхом, не имевшим звука. Имя его было Ко-Кацу, что значит «Бездна, уставшая быть бездной».
— Я пришёл, чтобы выяснить в бою, — прорычал Ронин, — является ли отсутствие отсутствия присутствием. Я слышал, ты имеешь собственное толкование этого коана.
Кролик посмотрел на него, не поднимая век. Он видел его. Он знал его. Он был им.
— Сразимся, — ответил Хару, — не за ответ, но за тишину, что приходит после него.
Они стояли друг против друга в абсолютной неподвижности. Время, застывшее в капле росы, наблюдало. В этом поединке не было звона стали. Только видение. Только сны. Только отражения.
Ко-Кацу, мастер пространственного парадокса, первым рассёк тысячи пространств, где вожделел сокрушить тело Самурая смыслом: "Я — Я." И ответил Кролик, гений темпоральной фуги, "Я — не Я.", пронзив этой сентенцией тысячи времен, где жаждал поразить душу Тигра… И не нашел удар Ронина тела Самурая, ибо за миг до контакта, Кролик уходил в момент предшествующий выпаду. И атака Хару поразила пустоту, ибо пространство, где укрывался Ко-Кацу в момент нападения, находилось вне зоны поражения. В этом бою равных по силе Тигр и Кролик обрели безупречность. Оба они достигли апогея, каждый в своём искусстве силы. И, как написано на скрижалях, всякое достигнув совершенства обернулось своею противоположностью. Хару но Му увидел в отражении глаз Тигра Тигра, Ко-Кацу обнаружил в отражении глаз Кролика Кролика. Тигр исчез и появился внутри Кролика. Кролик исчез и появился внутри Тигра.
И Возрадовался царевич Шакьямуни, и возликовал монах Милэфо.
И, вспомнив будущее, Тигр и Кролик вернулись в первичную осознанность, изначальное чувствование, обретя себя Саблеубым Кроликом – Великим Пределом, воплощением двойственности сущего.
Саблезубый Кролик принял имя Киба Иру Кен — Меч Ставший Другом. Он не знал, добро он или зло. Он просто был. Без знака. Без оценки. Чистый танец дуальности.
Теперь Саблезубый Кролик бродит по снам тех, кто слишком уверен в себе. Он приходит в момент, когда ты думаешь: «Я понял». И мягко, почти нежно, разрушает определённость смыслов.
Отсутствие отсутствия — может случиться присутствием. Но только в том случае, если ты готов многожды прекратиться, чтобы однажды быть.
